subject: Мамма Сонним [1/3]
03.08.2016 15:46
Andrew Lobanov (tavern,1)
Автор: Леониг Каганов
Источник: http://lleo.me/arhive/fan2003/ms.shtml
Когда болеет дерево, никто
Под ним не отдыхает у дороги.
А под здоровым деревом всегда
Прохожий ищет тени и приюта.
Но вот оно без веток, без листвы,
И на него теперь не сядет птица.
Сон Кан (Чон Чхоль)
пер. А.Ахматовой
— Теперь тихо! — сказал Капитан. — Подъезжаем.
И разговоры смолкли на полуслове. Джип мягко сбавил ход и прижался к обочине шоссе. Из низкого кустарника торчали две ржавые стойки, между ними было распято узкое железное полотенце с белыми буквами на осыпавшемся голубом фоне «п/л КУКУШКА — 4км». Сразу за табличкой в лес уходила асфальтовая дорога — ровно по габаритам лагерного автобуса, возившего когда-то пионеров. Страшно представить, что произошло бы, столкнись тут два автобуса — одному бы пришлось пятиться обратно.
Джип качнулся и съехал с шоссе. Сразу под колесами угрожающе затрещало — дорожка была разбитой и запущенной. Из поседевшего асфальта пучками лезла жесткая летняя трава, валялись камни и сплющенные жестянки. А стоило въехать в лес, появились корни, и асфальт стал похож на куски кафеля, изжеванные гигантским животным и разбросанные как попало по лесной тропе. Джип медленно полз сквозь ельник. Справа и слева мелькали тяжелые хвойные лапы, а когда лапы на миг расступались, в темных провалах возникали сырые ямы, доверху заваленные мусором. Над ними стоял кислый запах ржавчины и пластика. Казалось, жители всей области привозили сюда хоронить скончавшиеся холодильники и комоды. А заодно, по древним варварским обычаям, клали в их могилы все, что окружало монстров при жизни: старые кастрюли, пластиковые бутылки, тряпки и детские игрушки.
В одной из ям рылись две собаки — огромные, словно волки, грязно-бурой масти. Увидев джип, они прекратили рыться в куче, как по команде задрали морды, оскалили желтые клыки и проводили машину долгим понимающим взглядом.
— Останови через километр, — произнес Капитан и оглядел салон.
Все в порядке. Ребята готовы. Спокойные, сосредоточенные лица. Не первый год вместе. Слаженная команда, понимают друг друга с полуслова. Много повидали, но всегда справлялись. Спецгруппа быстрого реагирования, чего тут говорить.
Ямы скоро кончились, по обочинам замелькал лес — сырой и чистый.
— Здесь стой, — обронил Капитан, и водитель тихо заглушил мотор. — Ким, выйдешь здесь. Гранатомет берешь ты. Задача: не выдавая присутствия, наблюдать за обстановкой. Докладывать. В огневой контакт не вступать. Гранатомет использовать только по моей команде. Контролируешь дорогу. Это на случай непредвиденного. Если они вызовут помощь или попытаются уйти. Давай!
Неразговорчивый Ким привстал, небрежно взял гранатомет за ствол и вышел наружу. Его низкая фигурка сразу исчезла в ельнике — даже ветки не качнулись. Команда проводила его молчаливым взглядом. Ким считался железным человеком.
— Заболодин, Касаев — идут на выход перед самым выездом на поляну. Петеренко, притормозишь. Разойтись, окружить здание. В огневой контакт — по моей команде. Либо по необходимости. Подъезжаем к зданию, сразу на выход все. Артамонов идет со мной, чуть впереди. Петеренко остается у машины, используя как укрытие. Вопросы?
Вопросов не было. Только Заболодин хмыкнул себе под нос:
— Дом Агиева с такими предосторожностями не брали...
Но Капитан услышал.
— Разговоры! — отрезал он. — Еще раз повторяю. Кто не понял. Здесь пропала группа Тарасова. В полном составе, без следов. Связь оборвана.
Заболодин уставился на Капитана. Остальные молчали.
— А ты думал, учебная тревога?
Заболодин молчал. Наступила пауза, и было слышно, как лесной сквозняк с тихим шепотом забирается в щели салона.
— Работаем! — кивнул Капитан.
Мотор взревел, и джип понесся вперед по корням и обломкам асфальта. Несколько раз его сильно тряхнуло, словно могучие лесные кулаки били в днище, а потом скорость выровнялась, и удары превратились в глухую вибрацию. Затем джип резко притормозил. Касаев и Заболодин выкатились в ельник, прощально хлопнув дверцей. Машина снова рванула вперед, и вдруг все кончилось — деревья расступились, открывая здоровенную поляну. В центре возвышался пятиэтажный корпус пансионата, бывшего пионерлагеря. Здание было выстроено на совесть и выглядело бы еще довольно молодо, если бы на каждом окне, на каждом клочке штукатурки не лежала печать заброшенности.
Асфальтовая дорожка вела прямо к козырьку парадного крыльца — мимо покалеченного шлагбаума, мимо пятачка стоянки для автобуса. Слева торчали останки спортплощадки — скелет футбольных ворот и ржавая лестница из толстых труб, устремленная в небо почти вертикально, — словно в небе разгорелся пожар, его полезли тушить, да так и не добрались. Справа от дорожки была детская площадка — там виднелась дуга бывших качелей и раздолбанная песочница. В песочнице сидела девочка лет пяти с очень серьезным личиком, и это, наверно, удивило бы Капитана, если бы он умел удивляться во время боя.
Джип взревел последний раз и развернулся боком, глухо урча. Разом открылись двери — Петеренко выскочил из-за руля и укатился под джип, сжимая в руках штурмовик. Капитан и Артамонов выпрыгнули в сторону здания, но их движения и осанка тут же приобрели ту степенность, которая положена людям, собирающимся говорить, прежде чем стрелять.
Стрелять было не в кого. Капитан и Артамонов направились к песочнице, синхронно держа правые руки за отворотами курток.
Девочка не обратила на них ни малейшего внимания, и Капитан сперва даже подумал, что она глухонемая. На ней было красное платьице и белые сандалики, а редкие кудри украшал здоровенный бант. Девочка сосредоточенно тыкала совком в кучу старого песка, перемешанного с листьями и хвоей. Капитан подошел к песочнице первым. Девочка подняла на него взгляд — глаза у нее были непроницаемо черные и очень серьезные. Артамонов отошел на пару шагов вбок и тревожно оглядывал здание.
— Привет, малышка, — сказал Капитан и улыбнулся, показав крепко сжатые зубы.
Девочка не ответила, опустила голову и снова принялась ковырять совком, выстраивая песочный холм.
Капитан оглянулся на Артамонова. Тот взмахнул рукой и пальцами сложил в воздухе несколько знаков подряд: «Опасности не вижу, контролирую левое крыло и середину...» Капитан быстро скользнул взглядом по правому крылу — снизу вверх до земли. Особо внимательно кольнул взглядом куст сирени, прикрывающий угол дома. Тут тоже все было спокойно. Капитан перевел взгляд на девочку и снова нарисовал на лице улыбку.
— И что ты здесь делаешь?
— МЕДВЕДЯ ЗАРЫВАЮ, — вдруг ответила девочка таким хриплым голосом, что Капитан вздрогнул.
— А взрослые где?
Девочка не ответила.
— Петеренко! — рявкнул Капитан в отворот куртки. — Укрой ребенка в машине! Вытяни информацию. Не бей, но не церемонься.
И, не дожидаясь ответа, пружинисто направился к козырьку здания.
* * *
Дверь была распахнута, изнутри сочился влажный сумрак. В вестибюле на полу валялось несколько матрацев, и сквозняк гонял сухие листья. Капитан отпрыгнул в сторону и замер, вжавшись в стену. Артамонов, войдя следом, бросился на пол, перекувыркнулся, сгруппировался и замер в противоположном углу вестибюля. Дом дышал вековой пылью.
— Прикрой! — скомандовал Капитан и метнулся к лестнице.
На лестнице тоже валялся старый матрас, из его распоротого брюха клочьями торчала вата и солома. Капитан перепрыгнул его и пружинисто взлетел на второй этаж. Артамонов двигался за ним короткими перебежками — от стены к стене.
Здесь тоже не пахло человеческим жильем. Пахло ветром, лесом, корой и прелыми листьями. Вдоль коридора гуляли лесные сквозняки, а прямо напротив лестницы валялась маленькая детская кукла — грязно-зеленый крокодильчик с распоротым животом. Он лежал на боку и глядел на Капитана грустными пластиковыми глазами.
Капитан указал стволом штурмовика наверх и пошел дальше. Артамонов двинулся следом. Так они добрались до последнего, пятого этажа и прошли по его коридору. Дом был пуст. Возле одной из дверей Артамонов замер и вдруг резко распахнул ее. Капитан подскочил и заглянул внутрь.
Обычная комната, только железные кровати кто-то разобрал и свалил в углу. Стены измазаны бурой гадостью, потолок закопчен, по углам валялись бутылки и небольшие кости — то ли собачьи, то ли козлиные. А посередине комнаты на желтом линолеуме нарисован скошенный пентакль. В середине пентакля в оплавленных лоскутах линолеума чернело старое костровище с торчащими во все стороны головешками и обрывками недогоревших газет.
А вокруг пентакля разбросаны маленькие детские игрушки — пластиковые зайчики и поросята, плюшевый слоник, несколько солдатиков и голенастая кукла без одежды. Капитан посмотрел вверх на закопченный потолок, а затем глянул в разбитое окно — прямо в тусклое лицо заходящего солнца, сползающего в ельник.
— Здесь давно никого нет, — произнес Артамонов и плюнул в центр пентакля.
— Здесь нет и группы Тарасова, — возразил Капитан. — Будем искать следы.
Он задумчиво подошел к окну, взялся рукой за отворот куртки и негромко произнес:
— Петеренко! Что говорит ребенок?
Ответа не было.
— Петеренко! — повторил Капитан.
Ответом была тишина, только за спиной слышался тихий вой сквозняка. И тут ему на плечо легла рука.
Капитан резко обернулся, но это был Артамонов. Только глаза у него сейчас стали круглые и испуганные, он не мигая смотрел в окно. Капитан повернулся к окну и сперва даже не понял, в чем дело. Чего-то не хватало в пейзаже — вроде на месте был и лес, и уходящее солнце, и асфальтовые дорожки, и разбитая спортплощадка с песочницей... Не хватало только джипа. Капитан мог поклясться, что звука уезжающей машины за все это время не было, но вот в какой момент исчезло ворчание мотора на холостых оборотах — этого он, к своему удивлению, тоже вспомнить не мог.
— Замереть! — шепнул Капитан, отпрыгнул назад и тревожно вытянулся.
Артамонов отпрыгнул и замер с левой стороны окна. Несколько минут они стояли друг перед другом навытяжку, как курсанты в карауле. В воздухе разливалась безмятежная, спокойная тишина. Сонно шуршал ельник за окном, и тихо пели сквозняки в коридорах. Наконец во дворе раздался тихий скрежет, словно кто-то тяжелый шел по снежному насту. Затем снова и снова. Капитан сжал зубы, многозначительно глянул на Артамонова, медленно поднял ствол и снова выглянул в окно.
В песочнице сидела девочка и тыкала совочком. Совочек входил в песок с тихим скрежетом, девочка сосредоточенно раскапывала холмик, и теперь оттуда торчала бурая лапа плюшевого медвежонка.
Неожиданно в наушнике раздался голос Кима.
— Капитан, у меня все тихо, — сообщил Ким. — Что у вас стряслось?
— Пропал джип, — сказал Капитан шепотом. — Не проезжал?
— Никто не проезжал.
Капитан решительно тряхнул головой и рявкнул в воротник:
— Заболодин, Касаев! Живы?
— Жив, — тут же откликнулся Касаев. — Вижу Заболодина.
— Я в порядке, — сказал Заболодин.
— Касаев, где наш джип?! — рявкнул Капитан.
— Мы с тыла здания, — ответил Касаев. — Отсюда не видно. Но я ничего не слышал.
— А я уже на углу, — сообщил Заболодин. — Вижу поляну. Джипа не вижу. Вижу грузовик.
— Какой грузовик?! — Капитан осторожно высунулся.
Действительно, приглядевшись, он увидел на месте джипа маленький игрушечный грузовичок. В кузове сидел резиновый пингвинчик.
— Б...!!! — с чувством произнес Капитан так громко, что девочка прекратила тыкать совком, подняла голову и уставилась снизу на Капитана черными немигающими глазами.
Капитану стало не по себе, и он отшатнулся от окна.
— Что же это? — спросил Капитан растерянно.
Но в следующий миг взял себя в руки, кивнул Артамонову на дверь, чтоб прикрывал на случай атаки, а сам выдернул из кармана спутниковый трансивер. По инструкции, это надо было сделать уже давно, с самого начала. Артамонов метнулся за дверь и встал у стены коридора, тревожно стреляя глазами вправо-влево.
Капитан выдернул антенну на всю длину и нажал вызов.
— Центр! Объект пуст! Пропал джип и Петеренко! Пропал джип и Петеренко! Центр!
В трансивере стоял тихий ровный шумок.
— Ситуация неопределенная... — сказал Капитан после долгой паузы. — Центр?
Трансивер молчал. Это было невероятно, но военная связь отказала. Капитан на всякий случай глянул в небо за окном, но, конечно, никакого стального купола там не было — свежее, настоящее небо. И где-то там, в вышине, торчали спутники.
— Ким! — скомандовал Капитан дрогнувшим голосом. — Уйти! Выбраться живым и доложить в центр!
— Приказ понял, — тихо отозвался Ким в наушнике.
— По обстоятельствам стреляй, — добавил Капитан.
— Понял, — ответил Ким на выдохе.
— Заболодин, Касаев — подняться в здание!
Капитан глянул на часы. Солнце еле-еле пробивалось сквозь ветки, на поляну со всех сторон опускался тяжелый сумрак. Далеко за ельником тоскливо взвыла собака и смолкла.
— Вошел в здание, — сообщил Заболодин. — Опасности не вижу, двигаюсь наверх.
— Ребенка брать? — спросил Касаев.
Капитан снова осторожно выглянул — Касаев стоял в центре песочницы, держа девочку на руках.
— Да, — сказал Капитан, секунду помедлив.
Касаев тут же метнулся к зданию и пропал под козырьком. А еще через секунду оттуда вышла девочка, волоча за хвост длинного плюшевого удава. Голова удава безвольно моталась по земле, поблескивая двумя черными бусинками.
— Касаев... — тихо позвал Капитан.
Касаев не ответил.
— Касаев!
Ответил Ким.
— Жив, двигаюсь к трассе, — сообщил он мрачно.
— Жив, двигаюсь по второму этажу, — тут же откликнулся Заболодин.
Касаев молчал.
И тогда Капитан сделал то, что ему подсказывала интуиция. Он аккуратно поднял ствол, с ходу переводя на одиночные, и когда на линии огня возник затылок девочки с бантиком, аккуратно нажал спуск. Хладнокровно, без колебаний и без эмоций. Вдруг поняв, что это правильно.
Сдавленный хлопок штурмовика разнесся по комнате, метнулся эхом по коридорам и увяз в тишине. Капитан знал, как все должно произойти: голова девочки аккуратно дернется, словно от короткого подзатыльника, затем подогнутся ноги, и она упадет лицом в песок. Но почему-то он уже был уверен, что этого не произойдет. И поэтому внутренне обмер, когда голова девочки все-таки дернулась. Убить ребенка, даже во время операции... Но девочка не упала. Она обернулась, подняла голову и уставилась на Капитана черными пустыми глазами. А затем неестественно широко распахнула рот в гигантской улыбке, как это бывает только в мультфильмах. И так, с распахнутым алым ртом, вдруг завыла на весь лес — хрипло, оглушительным сочным басом, с колокольными перекатами. И в такт ей загудели сквозняки по всему зданию и далеко в ельнике заорали собаки.
Капитан отшатнулся от окна, машинально переводя штурмовик на стрельбу очередями. Время замедлилось. Казалось, прошла целая вечность. Наконец вой так же резко оборвался.
— Артамонов жив, — раздался голос Артамонова одновременно в наушнике и за спиной.
— Ким жив, — сказал Ким.
— Заболодин жив, — сообщил Заболодин. — Нашел на третьем этаже место огневого контакта. Шесть гильз и очередь на потолке. Крови нет, следов борьбы нет. Гильзы наши, здесь был Тарасов.
Капитан помолчал немного, а затем все-таки произнес:
— Капитан жив.
И только после этого выглянул в окно. Девочка теперь сидела на качелях, словно окаменев, и механически покачивала ногой. Капитан сунул руку глубоко за пазуху — под комбез, под бронник, под гимнастерку — и там, на волосатой груди, нащупал маленький серебряный крестик.
— Заболодин жив. Иду наверх, — прозвучало в наушнике.
— Артамонов жив, — раздалось в наушнике и одновременно за спиной.
— Ким жив. Вышел на опушку к зданиям, — раздалось одновременно в наушнике и — тихо-тихо — вдалеке за окном.
Капитан тут же выглянул — у самой кромки ельника стоял Ким, сжимая гранатомет.
— Ким, стоп! — шепнул Капитан в микрофон. — В лес!!!
Фигурка метнулась назад и исчезла в ельнике.
— Что случилось? — спросил Ким в наушнике.
— Идиот!!! — прошипел Капитан. — Я приказал уйти, а не подходить к «Кукушке»!
— Я ушел к трассе, — ответил Ким не очень уверенно. — Вижу здание. Вижу ребенка на качелях... Здание заброшенное... В разбитом окне на пятом... человек?
— Твою мать, это я! Ты вышел к «Кукушке»! Бойся девочки! Убирайся вон! К трассе!
— Понял, — сказал Ким.
Капитан еще долго глядел в ельник, но там не было движения.
— Заболодин жив, — сказал Заболодин. — Поднялся на пятый, вижу Артамонова в конце коридора.
— Артамонов жив, — сказал Артамонов. — Ко мне приближается Заболодин.
Капитан еще раз окинул взглядом загаженную комнату и сильнее сжал крестик. А затем решительно вышел в коридор. Заболодин и Артамонов уже ждали его. Хмуро кивнув им, Капитан подергал соседнюю дверь. Та была заперта. Капитан шагнул к следующей — тоже заперто. Тогда он умело стукнул плечом, ловко подхватил вылетевшую дверь и прислонил ее к стенке. В этой комнате было чисто, окно целое, кровати аккуратно застелены и подушки торчали на них пирамидками. Капитан хмуро обернулся:
— Ну, заходите, чего на пороге столпились?
Артамонов и Заболодин переглянулись, но вошли. Капитан сел на кровать, задумчиво взял треугольную подушку и положил ее на колени. Штурмовик положил рядом. Артамонов тревожно оглянулся на коридор, но Капитан взглядом приказал сесть.
— Ким! — сказал он в воротник. — Доложишь так: объект заброшен, исчез джип и Петеренко, исчез Касаев. По объекту ходит девочка — нечеловеческая. Огонь на поражение не действует. Ситуация не укладывается. Не укладывается... — повторил он задумчиво.
— Понял, — ответил Ким. — Двигаюсь к трассе.
— Так. — Капитан оглядел комнату и сложил руки на подушке, — Погибли Петеренко и Касаев. Ушел Ким. Нас осталось трое. Какие будут предложения?
— Первое предложение, — негромко, но внушительно сказал Артамонов, — восстановить контроль над коридором. Такая полная беспечность приведет...
— Валяй, — уныло перебил Капитан.
Артамонов тут же выскочил из комнаты и занял оборонную позицию.
— Ну, — Капитан перевел взгляд на Заболодина, — а ты чего скажешь?
— Нет идей, — потряс головой Заболодин и тревожно сжал свой штурмовик.
— Вот и у меня нет идей.
Капитан снова вынул трансивер и повертел его в руках. Трансивер молчал.
— Ким жив, — тревожно раздалось в наушнике. — Двигаюсь к трассе.
— Мы тоже пока живы, — сказал Капитан и умолк.
— Может, пора рассказать, что здесь случилось и зачем нас подняли? — хмуро произнес Заболодин.
— Я объяснял перед выездом, — вздохнул Капитан. — Меня вызвал генерал. Велел поднять по тревоге группу и взять под контроль объект. Все, что я успел узнать про «Кукушку», — тут был пионерлагерь, а затем пансионат. Прошлым летом начались неприятности, стали пропадать люди. Оборвалась телефонная связь, исчез персонал и отдыхающие, затем пропали несколько местных. Ушли сюда и не вернулись.
— И никто не возвращался?
— Некоторые возвращались. Те, что возвращались, говорили, что объект пуст и заброшен. Но внутрь они не входили. Грибники. Затем приехал наряд милиции — исчез.
— Вот этого я уже не слышал... — вставил из коридора Артамонов.
— Поползли слухи, но дело замяли. Приезжали следователи из прокуратуры — осмотрели, прошлись по этажам, ничего не нашли и вернулись, оставив наблюдение. Наблюдение исчезло в тот же вечер. Недавно сюда отправилась группа сатанистов — по оперативным данным, не возвращались. Наконец генерал отправил группу Тарасова в полной выкладке. Связь утеряна, никто не вернулся.
Воцарилась тишина.
— А может, надо было все это раньше сказать?! — зло рявкнул Артамонов из коридора. — Я бы хоть с женой попрощался, знать такое!!!
— Тихо!!! — прошипел Капитан. — Прекратить панику!!!
— А чего мы ждем?! Бежать надо!!! — вскочил Заболодин, но тут же осекся и продолжил: — И докладывать...
— Прекратить панику! — снова прошипел Капитан. — Уходит один Ким, ему нужно время. Мы — отвлекаем.
— Кого отвлекаем? — спросил Артамонов. — Кого?!
Капитан ничего не ответил. Артамонов заглянул в комнату.
— А если она сюда поднимется?! — прошептал он, выкатив глаза.
— Капитан! — раздался в наушнике голос Кима. — Она закольцована! Я опять вышел к «Кукушке»!
— Кто закольцована?!
— Дорога, — ответил Ким немного смущенно. — Пятьдесят метров вглубь от поляны и... я нашел место, где все начинает повторяться.
— Объясни! — потребовал Капитан.
— Там... как зеркало, — мялся Ким, подбирая слова. — Там, если встать на дороге, то вперед и назад стоят одинаковые деревья, и в какую сторону ни посмотреть — видна «Кукушка»...
— Так уйди с дороги! — скомандовал Капитан.
— Пробовал, в лесу то же самое. Пятьдесят метров вглубь — и как зеркало местности. «Кукушка» — опушка — «Кукушка» — опушка. До бесконечности.
— Но мы же приехали сюда откуда-то?! — рявкнул Капитан. — Или мы здесь родились?!
— Продолжать попытки?
— Продолжай. — Капитан повернулся к Артамонову. — Вот видишь. Не в девочке дело...
— Кэп... — тихо сказал Заболодин. — А это не похоже на галлюцинации? Отравление какими-нибудь психоактивными...
Капитан задумался.
— Не похоже, — помотал он головой. — И вообще, Ким-то не подходил к «Кукушке».
— Но ведь Ким и... — начал Заболодин, но задумался. — Тогда я не вижу вообще никакой логики!
— А здесь нет логики, — хмуро кивнул Капитан. — По-любому нет. Никто не заинтересован в происходящем. Никто здесь не скрывается. Никто не борется за это место.
— Кому принадлежит «Кукушка»?
— «Кукушка» принадлежала КБ «Металлопроект», — поморщился Капитан. — Его давно не существует. Никто не борется за «Кукушку». Ни один политик не сделает карьеру на этих событиях.
— Люди не могут исчезать бесследно, — твердо сказал Заболодин и замер с открытым ртом.
— Они не исчезают, — возразил Капитан. — Они...
— Собака! Тварь! Мразь! — Заболодин со злостью бил кулаком подушку, затем остановился, тихо произнес «Ой...» и начал стремительно съеживаться.
Все произошло в одну секунду. Капитан моргнул. Перед ним на кровати лежал сиреневый ослик из шершавого пластика.
— Артамонов! — прошептал Капитан, не отрывая взгляда от ослика.
Но встревоженный Артамонов и так уже стоял на пороге комнаты. Он непонимающе поглядел на Капитана, затем на соседнюю кровать. И замер.
— Что с Артамоновым? — резко спросил Ким в наушнике.
— С Артамоновым порядок, — ответил Капитан. — Погиб Заболодин.
— Как же это так? — прошептал Артамонов.
Капитан метнулся к окну. Девочка сидела на качелях. Она наполовину сползла и задумчиво ковыряла землю сандалией.
— Вот так... — сказал Капитан обреченно. — Вот так. Никак. — Он тут же взял себя в руки и требовательно обернулся. — Артамонов! Осмотри его!
— Кого? — шепотом спросил Артамонов.
— Его. — Капитан кивнул на ослика.
Оглянувшись на Капитана, Артамонов опасливо приблизился к ослику. Ослик лежал на боку, его мутные пластиковые глаза смотрели без выражения. Артамонов взял его в ладони и аккуратно повертел в руках. Затем сжал. Ослик пискнул. Артамонов перевернул его и осмотрел встроенную пищалку.
— Сделано в Китае? — спросил Капитан и почувствовал неуместность этого вопроса.
— Написано «ОТК-27", — прищурился Артамонов. — Обычный ослик, у моего младшего такой же.
— Такой же?
— Только зеленый.
«Если выберемся — похороним с почестями» — подумал Капитан, отворачиваясь к окну.
Девочка сидела на качелях. Солнце зашло, и теперь светилось лишь небо над ельником. На опушке снова стоял Ким, и по тому, как он стоял — открыто, не скрываясь, — Капитан понял, что Ким совершенно растерян и раздавлен.
— Ким! — негромко позвал Капитан. — Не стой, поднимись в здание.
Ким двинулся вперед, пожав плечами — тоже очень несвойственный для него жест. Путь его шел мимо качелей, но он специально сошел с тропинки, чтобы обойти подальше, метров за двадцать. Девочка заметила Кима, подняла голову и уставилась на него.
— Не останавливайся, — быстро предупредил Капитан на всякий случай.
Не вставая с качелей, девочка вытянула руку в сторону Кима — четыре пальца растопырены, большой прижат. Так поднимает лапу кошка.
Ким не оглянулся, хотя наверняка следил краем глаза. Он подошел к зданию и скрылся под козырьком. Девочка еще немного посидела с поднятой лапой, затем так же неестественно опустила ее, скособочилась и уставилась за ельник, в сторону закатившегося солнца. Капитану подумалось, что приезжать сюда лучше было с утра, когда светло. Возможно, по свету удастся и выбраться...
Сумрак сгустился окончательно. Девочка поднялась с качелей и тяжело опустилась на четвереньки. Капитан ощутил холодок — ему подумалось, что девочка сейчас поползет к зданию. Она действительно поползла, умело переставляя конечности, но не совсем к зданию — просто вдоль площадки. Капитан на секунду оглянулся на Артамонова — тот сидел на кровати, все так же держа в руках ослика. А когда Капитан повернулся обратно, то вздрогнул. Девочки не было. И в том месте, где она только что ползла, двигался здоровенный косматый зверь, напоминавший медведя с растрепанным конским хвостом.
— Что там? — спросил Артамонов шепотом.
— Да зачем тебе?.. — поморщился Капитан и сам отвернулся.
Артамонов пожал плечами и уставился перед собой. В коридоре послышался шорох, и на пороге возник Ким.
— Надо осмотреть здание, — заявил он сразу.
— Командую здесь я, — напомнил Капитан.
— Так командуй! — неожиданно взорвался Ким. — А не изображай в окне мишень!
Капитан посмотрел на него с удивлением, и Ким смутился:
— Виноват. Нервы. — Он уперся гранатометом в пол.
— Ты лучше глянь на это. — Капитан кивнул за окно.
Ким тут же оказался рядом с ним и долго смотрел в сгустившиеся сумерки. А Капитан смотрел на его лицо. Ким держался молодцом — лицо его оставалось каменным, только зрачки расширились. Капитан снова глянул на поляну. Чудовище стояло на задних лапах в профиль. Оно горбилось, передние лапы обвисли и лениво покачивались вдоль туловища. Под бурой медвежьей шерстью топорщились гроздья мышц, громадные когти неспешно рассекали воздух. Но это был не медведь. У чудовища была женская грудь, поросшая бурым мехом.
— Что скажешь? — спросил Капитан.
— Я не знаю, что видишь ты... — начал Ким задумчиво.
— А ты?
— Я вижу медведицу с женской грудью и девятью хвостами.
— Девятью хвостами? — Теперь Капитан разглядел вместо конского хвоста пучок шевелящихся щупалец, кажется, их действительно было девять.
Артамонов не выдержал, тоже подошел к окну и уставился на чудовище, открыв рот. Чудовище медленно развернулось, подняло морду и теперь рассеянно оглядывало здание.
— Ну и что это?! — требовательно спросил Капитан.
— Вы оба видите то же самое? — уточнил Ким. — Медведицу с женской грудью и девятью...
— Да! Что это, твою мать?!
— Если верить моему покойному деду, один из демонов корейских сказок, — спокойно ответил Ким. — Дед называл его Мамма Сонним — многоуважаемый гость оспа. Или просто — многоуважаемый гость.
— Ах, многоуважаемый?! А что твой дед советовал делать при встрече с этой живой Маммой?!
— Мамма Сонним не бывает живой. Она мертвая по определению.
— Но что с ней делать-то?!!
— А что ты на меня орешь?! — взвился Ким. — Я-то откуда знаю?!
— А кто у нас эксперт?!
— Я эксперт по технике и вооружению, где ты видишь оружие?! Кто у нас эксперт по стратегии?!
— Да ты хоть понимаешь, что... — разъярился Капитан, но Ким успокаивающе поднял руку.
— Если это демон из корейской сказки, то в корейских сказках с Маммой Сонним ничего не сделать. Что твой дед советовал делать со Змеем Горынычем?
— Рубить все головы, — вместо Капитана ответил Артамонов. — Бабу Ягу — в печь. Кощею Бессмертному — ломать иглу.
— Бессмертных не бывает, — подтвердил Капитан.
— У вас все просто, — согласился Ким. — У нас сложно. С Маммой Сонним ничего нельзя сделать.
— Так не бывает, — возразил Артамонов.
— Так бывает. От нее можно убежать или умилостивить ее.
— Убежать ты уже пробовал. А умилостивить — вон у нас... умилостивили уже троих... — Капитан махнул рукой на кровать, где лежал ослик.
Ким резко повернулся и только сейчас заметил ослика. Он подошел ближе, волоча по линолеуму гранатомет, и постоял немного, склонив голову.
— Как это случилось? — спросил он наконец.
— Хлоп — и превратился, — ответил Капитан. — Был Заболодин — и нет Заболодина. Сам по себе, на полуфразе. Мамма твоя в здание не поднималась.
— Пока, — вставил Артамонов.
— Пока, — повторил Капитан.
— То есть мы попали в корейскую сказку? — произнес Артамонов, и в голосе его Капитану почудились обиженные нотки.
— Это ко мне вопрос? — уточнил Ким.
— К тебе. Что про это говорят корейские сказки? — спросил Капитан.
— Я ни о чем подобном не слышал.
— А кто слышал?! Я слышал?! — заорал Капитан, но тут же осекся. — Виноват, нервы.
В комнате воцарилась тишина.
— В корейских сказках люди превращаются в игрушки? — спросил Артамонов.
— В корейских сказках превращаются в разное, — пожал плечами Ким. — Я не знаток корейских сказок.
— И не в какие-нибудь бамбуковые игрушки! — Капитан повернулся к Киму и прищурился. — А вот в таких вот, резиновых осликов с надписью «ОТК»? Превращаются люди в корейских сказках?
— Если здесь поселился демон Мамма Сонним, — веско сказал Ким, — вряд ли он станет вести себя так же, как вел себя в древней Корее много веков назад.
— А ты можешь с ней того... Спуститься и... разобраться как-нибудь? Поговорить? — Артамонов кивнул за окно.
— Это приказ? — Ким сжал гранатомет и вопросительно посмотрел на Капитана.
— Не приказ. Но... ты же кореец? — потупился Капитан.
Ким вскинул голову и посмотрел ему прямо в глаза.
— Я жду! — сказал Ким. — Ты меня не хочешь обвинить в саботаже и связях с противником?
— Я совсем не об этом... — смутился Капитан. — Просто эта... с девятью хвостами... Мамма Сонним...
— Она из Кореи? Она знает корейский? — Ким в упор смотрел на Капитана.
— Не исключено, — твердо сказал Капитан.
— А я из Кореи? — спросил Ким. — Я знаю корейский?
— А ты знаешь корейский?
— Впервые ты меня об этом спрашивал девять лет назад. — Ким повернулся спиной и встал у окна, опершись на гранатомет.
— Что ж нам делать? — растерянно пробасил Артамонов.
— Осмотреть здание, — решил Капитан и вдруг добавил: — Артамонов, возьми Заболодина, мы своих не бросаем.
Ким смотрел в окно.
— Она двигается, Капитан. Она роет землю.
* * *
Сначала они вернулись в изгаженную комнату с пентаклем на полу — просто чтоб показать Киму. Ким задумчиво потыкал ботинком разбросанные игрушки, затем присел, разглядывая кости в углу.
— Обломались сатанисты, — цыкнул зубом Артамонов. — Превратились в зайчиков.
— А может, они для этого и пришли? — возразил Капитан.
— Нет, — покачал головой Артамонов, — они обломались. Хотели пообщаться с Сатаной, а Сатана оказалась корейская... Ким, в Корее есть сатанисты?
Ким не ответил. Он пружинисто поднялся, опершись о гранатомет.
— Осмотрим другие комнаты?
— Осмотрим, — вяло согласился Капитан, и они вышли в коридор.
Остальные комнаты пятого этажа ничего собой не представляли. Когда под плечом Капитана падала очередная дверь, за ней оказывалась та же картина — пара аккуратно застеленных колченогих коек с подушками-пирамидками, две тумбочки, штатный пыльный графин и два стакана.
— Я сутки не спал, — сказал Артамонов в пятой по счету комнате. — Вот бы лечь и уснуть...
— Ты смог бы сейчас уснуть? — удивился Капитан.
— Смог бы.
— И проснуться осликом?
— Кстати, не факт.
— Кстати, вопрос, — вмешался Ким. — О чем говорили люди перед тем, как превратиться?
Капитан задумался.
— О чем говорил с ней Петеренко, мы, наверно, уже не узнаем... Касаев пытался войти в здание вместе с ней...
— Мамма Сонним, — подсказал Ким.
— Заболодин просто сидел на койке, о чем мы говорили?
— Вы говорили, кому принадлежала «Кукушка», — напомнил Ким.
— А сатанисты, наверно, просто песни свои пели и живого козла резали.
— Собаку, — подсказал Ким. — Шелти.
— Нет логики, — подытожил Капитан и ткнул плечом следующую дверь.
Дверь не поддалась. Капитан выругался и ударил снова. Дверь упала, за ней оказалась комната горничной, заваленная штабелями белья.
— Какая разница, о чем говорили. А вот о чем они думали перед тем, как превратиться? — спросил Артамонов, безуспешно щелкая разболтанным выключателем на стене, хотя было известно, что электричества в здании нет.
— Уж наверно, Петеренко и подростки-сатанисты думали о разном... — Капитан сосредоточенно водил по углам фонарем.
Ким вышел, зашел в соседний номер и вернулся.
— Туалет и душ, — доложил он. — Этаж пуст. Осматриваем нижние?
— Осматриваем.
Они спустились на четвертый и распахнули первую дверь. Та же картина, только номера были одноместные. Одна кровать, одна тумбочка, один стакан возле графина.
— У моего старшего, — начал Артамонов, — есть карманный компьютер.
Капитан присел на корточки и заглянул под кровать — пустота, пыль. В стене обнаружился шкаф, Ким распахнул его и посветил фонарем — пустота, запах старой фанеры, скрюченные рассохшиеся вешалки на стальных крючьях.
— Там у него в компьютере есть такая игра, — продолжал Артамонов. — Надо двигать разноцветные шарики, и если встанут в ряд пять штук одного цвета — то исчезают.
— К чему это ты? — Капитан вышел в коридор и пнул дверь напротив.
Из темного проема резко пахнуло чем-то кислым, раздался громкий визг, и вдруг из пустоты ему в лицо метнулось пятно. Капитан не успел испугаться, рефлексы сработали сами — он кинулся на пол и в тот же миг услышал тихий хлопок. Капитан перекувыркнулся, привстал на одно колено и обернулся, сжимая штурмовик. На полу билась в конвульсиях крупная летучая мышь — как раздавленная бабочка, упавшая на спину. Ким деловито прятал под мышку личный пистолет. Артамонов нервно водил штурмовиком из стороны в сторону.
Капитан со злостью расплющил ботинком останки летучей мыши и вошел в комнату. Такой же одноместный номер, лишь фрамуга в окне была распахнута, а пол и кровать завалены черным мусором и пометом. Артамонов кашлянул и опустил ствол.
— Так вот, я и говорю, — продолжил он. — Может, у человека в голове тоже так устроено? Скачут мысли, скачут, а как сложатся в одну цепочку — хлоп, и нету. Ни мыслей, ни человека. Инфаркт.
— У меня так бывает, — кивнул Капитан. — С мыслями. Если не спал долго.
— Так вот я и говорю... — продолжал Артамонов. — А если здесь тот же принцип? Может, не мысли, может, складываются жесты или там...
— Помолчи? — попросил Ким. — Работать мешаешь.
— Да, — вспомнил Капитан, — ты лучше погляди, как там Мамма Сонним?
Артамонов вошел в распахнутый номер, открыл балконную дверь, вышел на воздух и долго глядел вниз.
— Ну? — не выдержал Капитан.
— Валяется, — шепотом сказал Артамонов. — Может, подохла?
— Мамма Сонним не живая, — напомнил Ким.
— Она встает, — прошептал Артамонов и глотнул. — Мамма Сонним смотрит на меня.
— Эй! — напрягся Капитан. — Эй!
Артамонов молчал.
— Артамонов, отставить! — вдруг оглушительно рявкнул Ким. — Слушать команду! Закрыл глаза! Два шага назад! Аккуратно, порожек. Еще шаг. Закрыл балкон. Открыл глаза, вышел к нам, в коридор!
Вид у Артамонова был ошарашенный.
— Что там было? — спросил Капитан шепотом.
— У Маммы Сонним большие черные глаза... — протяжно завыл Артамонов, запрокинув голову.
Ким резко, без замаха двинул его в скулу. Артамонов отлетел к стенке, но удержался на ногах.
— Спасибо, — произнес он уже нормальным голосом, растирая скулу тыльной стороной ладони. — Там очень страшно. Когда на тебя смотрит Мамма Сонним...
Ким энергично развернулся, вскинул гранатомет на плечо и решительно направился к балконной двери.
— Отставить, — сухо произнес Капитан. — На четвертом этаже осталось четыре комнаты. Вы осматривайте их, а я спускаюсь на третий. Заболодин нашел на третьем огневой контакт Тарасова.
--------------------------------------------------------------------------------