subject: Магия [2/2]
23.08.2016 09:51
Andrew Lobanov (tavern,1)
* * *
Бабка пришла доить коз, гремя эмалированными бидонами.
— Слыхали новость-то? — сообщила она, косолапо протискиваясь в узкую дверь сарая. — Убило ночью Сторожа.
Погодник охнул и сел, откидывая одеяло.
— Сторожа? Старика?! — спросил он. — Того, что ворота города открывал?
— Его, его, — закивала старуха. — Уж кому он мог помешать — ума не приложу. И жил бедно, и работу для города делал полезную, ворота сторожил, разбойников высматривал... А ты ж вчера в город пришел, говорил с ним наверно?
— Говорил, — кивнул Погодник. — С ним, и с помощником его, Дозорным. Парень такой молодой.
Бабка подхватила низенькую деревянную табуретку, стоявшую у стенки сарая, и отправилась к козам за выгородку.
— А скажи, добрый человек, — продолжила бабка странным тоном, — как он говорил с тобой? Не обидел ли чем? Сразу ли в город пустил или не хотел?
Погодник аккуратно свернул постель, сверху положил подушку и закрыл все покрывалом, чтоб не налетело мусора.
— Никак нет, — ответил он отчетливо, — досмотрел мои вещи и пустил в город. А если вы на меня плохое думаете, то я ни лица его не видел, ни имени не знаю, ни зла к нему у меня не было.
Бабка долго не отвечала, и Погодник решил, что она увлеклась дойкой, но старуха все же ответила:
— Бывают люди, что без зла обряд лепят. А что касается имени, так люди рассказывали, будто есть в мире и такая магия, чтобы человека убить можно было и без имени и без портрета. Надо только в центр звезды взамен фигурки компас положить, номер дома шепотом произнести, да заклинание нужное.
— Чушь какая! — фыркнул Погодник. — Нет такой магии, и компас тут вообще ни при чем.
— А тебе откуда знать, добрый человек? — быстро переспросила бабка. — Или ты магию хорошо изучил?
— Кто сплетни про компас рассказывает, тот, значит, и магию изучает, — возразил Погодник. — Вы бы лучше подумали, кто из горожан мог его по имени знать и обиду хранить.
— Кто ж его не знал по имени, Федора-то нашего, бывшего участкового, — откликнулась бабка. — Все его знали, городок маленький. Хороший был, твердый, да не злой. Мы с ним еще детишками были, в один класс ходили... — Бабка вдруг осеклась, поняв, что болтает лишнее.
— Мне б умыться, чайку попить, да за работу, — произнес Погодник. — Вода еще осталась или пойду принесу из колодца?
— Не торопись с работой, — строго осадила его старуха, — на площадь сейчас всем городом идти надо.
— Зачем? — удивился Погодник.
— Принято так, — объяснила старуха. — Всем народом решать будем, кто виноват, и что делать дальше.
Погодник кивнул, перевел взгляд на Зайку и вдруг увидел ее круглые испуганные глаза, затравленно глядящие из-под натянутого на голову одеяла.
* * *
Площадь гудела, а в центре раздавались крики.
— Понять тут надо! Понять! — надрывался чей-то бас. — Имя его знал — значит, из наших, из старых кто-то. А кто зуб на него имел? Тут уж ясно, раз участковым работал до магии, то надо искать из хулиганов бывших, из алкоголиков...
— Ага, найдешь их сейчас, под масками, — гоготнул кто-то.
— А почему сразу из наших? — возражал рассудительный голос. — Может, он не пустил кого в ворота постороннего?
— Ага! — откликнулись сразу несколько голосов. — Ага! Сам не пустил, и лицо свое показал, да? Фамилию назвал постороннему?
— Только не надо забывать, — бубнил кто-то, — что до этого сына Кирпичницы убили, а потом — Мельника.
— А знаю, кто его убил, — вдруг послышался тихий бабий голос, — это старуха-Козодойка с Парковой улицы, у ней вчера на участке рукомойник до утра плескался, небось сажу отмывала.
Несколько масок разом обернулись на Погодника, девочку и старуху.
— Лжешь! — крикнула бабка, вскинув сухенький кулачок. — Не было такого!
Погодник поднял руку.
— Это я плескался, — негромко, но убедительно сказал он. — Я проездом через город издалека, остановился у Козодойки, одежду свою стирал.
— А ты кто такой? Что-то голос незнакомый... — спросил кто-то.
— Погодником меня зовут, — ответил Погодник таким тоном, словно это все объясняло.
Толпа действительно потеряла к Погоднику интерес — принялись обсуждать какого-то Мешка, который как раз сегодня ночью, как говорили соседи, дома не ночевал. Мешка на площади не оказалось, и это сочли еще более подозрительным — кто-то уже собирал команду идти обыскивать его дом.
— Проезжий человек, значит, — протянул тихим голосом вдруг толстяк в драном свитере, оказавшийся около Погодника. — А в город тебя пустил, значит, Сторож?
— Да, — сказал Погодник. — И что?
— Да так, ничего, — ответил толстяк себе под нос. — Есть о чем подумать.
— Вот и подумай, — посоветовал Погодник. — Зачем мне, проезжему человеку, делать обряд на Сторожа, который меня в город пустил. Бред ведь!
Толстяк пожал плечами и отвернулся.
— Может и бред, — процедил он себе под нос, не поворачивая головы, — а может, и не бред. Может, он вещи твои досматривал или про тебя что-то такое прознал, вот ты и решил убрать человека от греха подальше. Всякое бывает...
— Сходи к его помощнику молодому, Дозорному, да спроси, как дело было, он тоже присутствовал, — обиделся Погодник.
— А я говорил с ним, — ответил толстяк, вдруг повернувшись и цепко заглянув Погоднику в глаза. — Дозорный сказал, что ты паспорт свой показал им. Показал ведь?
Погодник смутился.
— Они сами полезли в мои вещи, а мне скрывать нечего. Я и тебе паспорт могу показать.
— Ох ты! — всплеснула руками старуха-Козодойка, и Погодник понял, что все это время она следит за беседой и бдительно сверлит обоих глазами.
— Нет уж, спасибо, — усмехнулся толстяк и добавил: — Смотри лучше, добрый человек, как бы всей площади твой паспорт показать не пришлось...
— Там все равно серийный номер вырезан.
— И что с того, что вырезан? — удивился толстяк, прищуриваясь. — И что, магия не работает?
— Этого не знаю, — сухо ответил Погодник, — но люди говорят, что не работает. Что слышал, то и говорю. А я магией не занимался. А ты, выходит, занимался? Сработает, говоришь, магия, без номера паспорта? Пробовал, признаешься?
Тут смутился уже толстяк, а бабка снова сдавленно охнула.
— Наговариваешь, — проворчал толстяк, надувая щеки, — наговариваешь на меня. А ты скажи-ка мне лучше, зачем Дозорного ударил? Что вы там не поделили у ворот?
— Я?! — Погодник отшатнулся. — Это он что ли про меня такое сказал? Как это — ударил?
— Уж не знаю, как, — усмехнулся Толстяк, — да только вчера, когда говорил с ним, на глазу его синяк красовался.
— А... — протянул Погодник, припоминая, — синяк и я видел.
Толстяк задумчиво почесал свитер на пузе.
— Интересное дело получается, если не врешь, — произнес он. — Есть, о чем подумать.
— Подумай, — кивнул Погодник.
— Подумаю, подумаю, — пообещал толстяк. — Я, знаешь ли, обычно думаю долго, зато потом говорю, как есть.
— А ты кто сам будешь, добрый человек? — спросил Погодник.
— А это тебе, добрый человек, — в тон ему откликнулся толстяк, — знать и не надо. Ты же проезжий в нашем городе, говоришь? Вот и проезжай себе.
Оба так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как обстановка на площади переменилась — несколько молодых парней в темных куртках волокли через площадь какого-то человека, а тот орал и отбивался. Парень, что шагал впереди, торжественно и брезгливо держал в вытянутой руке толстую книжку розового цвета, демонстрируя ее всем. Погодник прищурился, но так и не смог разглядеть, что это такое.
— Библия что ли? — пробормотала Козодойка. — Не разгляжу я чего-то...
— Альбом, альбом! — раздались крики на площади. — Альбом нашли с фотографиями!
Мужика доволокли до столба и сорвали с лица намордник.
— Вырезаны! — кричал мужик, заслоняя рукавом лицо. — Вырезаны все! У меня все лица наших там вырезаны, что ж я, порядков не знаю? Только жена-покойница, да сослуживцы армейские!
— А сослуживцы — не люди что ли? — резонно возразил кто-то.
— Так, это... — Мужик растерялся. — Они ж неведомо где, может, и в живых давно нет... Что ж я, обрядовать на них стану, на сослуживцев бывших, через столько лет-то?
Тем временем принесли цепи и принялись его деловито приковывать к столбу.
— Это наш Колька-Мешок, — спокойно и даже с каким-то злорадством объяснила старуха Погоднику. — Пропойца и вор по мелочи, в город приблудился уже после магии. Небось, наобрядовал где-то и бежал от грехов... — старуха задумалась и цыкнула зубом. — Его у нас много кто не любил, да только повода не было и фамилии его никто не знает.
— Пойдемте отсюда скорей, — вдруг испуганно сказала Зайка, молчавшая все это время.
— И то правда, нечего нам тут делать больше, раз обрядовальщика поймали, — согласилась бабка Козодойка и первой заковыляла прочь.
Погодник оглянулся: толстяка поблизости уже не было — он уже давно стоял в центре площади рядом со столбом, а вокруг него толпились парни в темных куртках.
— Фамилию кто знает? — громко и властно выкликал толстяк. — Фамилию этого человека знает кто?
Площадь гудела.
— Никто не знает? Тогда лицо запоминайте, — закончил толстяк и добавил презрительно: — художники...
* * *
Яму Погодник закончил к обеду и принялся сколачивать деревянную раму под основание нового нужника. Зайка сидела рядом и молча плела венок из какой-то сорной травы. Пару раз Погодник пытался завести с ней беседу, но она не отвечала или отвечала рассеянно. Затем пришла бабка Козодойка и позвала к столу. Расщедрившись, Козодойка вместо картофельной похлебки сварила куриный суп. Ели все втроем за одним столом, хотя хозяйке было явно непривычно и неудобно есть с кем-то рядом, просовывая ложку под намордник.
В разгар обеда скрипнула калитка, и в дом постучалась соседка — судя по голосу, женщина не старая, однако мешковатая куртка и обмотанный вокруг попы коричневый платок делали ее похожей на старуху.
— Отмучался Колька-Мешок, — сообщила соседка. — Я прямо уж сидела на площади до последнего, думала, не дождусь, вот только что его и стукнуло...
— Что ж ты сидела-то? — спросила Козодойка.
— Так чтоб у всех на виду быть, чтоб не подумали, будто это я ушла домой и обрядую, — с чувством пояснила соседка.
Козодойка пожала плечами:
— Ему ж для того и лицо открыли, чтоб кто-нибудь пошел и наобрядовал.
— Кто-нибудь, да не я! — строго ответила соседка. — Пусть все видят, что не я. А ты, значит, дочку Савиной к себе взяла? — Соседка цепко посмотрела на Зайку. — Добрая ты, Татьяна, добрая...
Козодойка зыркнула на нее яростно.
— Что ж ты меня, Оксана Петровна, — Козодойка выдержала многозначительную паузу, — по имени-то вслух называешь при чужих людях?
— Ой, — соседка притворно схватилась за сердце, — Прости, пожалуйста, я ж думала тут все свои у тебя, родственник приехал... — Она кивнула на Погодника.
— Не родственник он мне, — ответила Козодойка, — А просто добрый человек проездом, помог мне на участке по хозяйству. Послезавтра с утра продуктов им дам в дорогу, и дальше поедет. И девочка с ним.
Соседка покивала головой.
— Вон оно что, — произнесла она. — Дело хорошее, доброе, продуктов-то дать. Я вон как на площади сидела с утра, так и не ела ничего. А ты, я смотрю, хорошо живешь, суп вон сварила. Иду мимо калитки, смотрю — чем-то пахнет, не иначе кто куру варит...
Козодойка нехотя поднялась, достала из буфета чистую тарелку и налила соседке половник.
— Угощайся, соседка.
— Вот спасибо, добрая ты...
Соседка придвинула стул к столу, ослабила узелок намордника, подсунула под него левую руку, приподнимая ткань, а правой принялась ловко закидывать в рот ложку за ложкой.
Некоторое время все молчали.
— Вот ведь не было печали, — начала соседка снова, когда тарелка наполовину опустела. — Сколько лет уж, почитай, у нас магии не было... — Она задумалась, теребя брошку на кофте. — Да уж года два наверно...
— Два года, точно, — подтвердила Козодойка. — Два года в городе тихо было, а тут — на тебе.
— Сын Кирпичницы, — продолжала соседка, — потом Мельник, теперь вот Сторож... Сын Кирпичницы-то хороший был парень, смирный, его все любили. Не пил, не дрался.
— Да уж прямо не дрался! — ворчливо перебила Козодойка. — Только недавно подрался с кем-то за мельницей, может, девку какую не поделили...
— Это кто сказал-то? — заинтересовалась соседка.
— Мельник сказал, царствие ему небесное, он видел из окна. Ну, сын-то Кирпичницы парень рослый, прогнал того. Хороший был парень. А у Кирпичницы один он и был, жаль ее.
— Жаль, — согласилась соседка, — жаль. А тут, вишь ты, Сторожа убило. Значит, опять кто-то обрядует, неймется кому-то. Вон тесто с золой нашли у Савиной. Эх, Савина...
Погодник вежливо кашлянул и показал глазами на Зайку. Соседка осеклась:
— Я и говорю, дела нехорошие снова в городе, если кто-то снова начал обрядовать, то не остановится. Толстяк-то конечно клянется, что выяснит...
— А кто он такой у вас, Толстяк? — спросил Погодник.
Соседка и Козодойка переглянулись.
— Да так, — ответила Козодойка, — уважаемый человек.
— Вроде старосты? — уточнил Погодник.
Козодойка покачала головой.
— Старосты у нас нету — опасно быть старостой. Кто позавидует, кто разозлится, кто просто недоволен жизнью в городе — и наобрядует.
Погодник пожал плечами.
— А если старостой не местного брать, который имени никому не говорил и лицо вечно закрыто?
Козодойка вздохнула:
— Да кто ж ее знает, эту магию. Было б желание — и прознают, и подсмотрят, и наобрядуют...
* * *
Погодник уже поставил каркас нужника и теперь сколачивал его досками, когда пришла Зайка. Глаза у нее были снова заплаканные, намордник весь вымок от слез.
— Ну, ну, — Погодник отложил молоток и присел рядом на корточки. — Мы же договаривались про маму не вспоминать. Хочешь, научу тебя забивать гвозди?
Зайка всхлипнула в голос, потерла глаза кулачками, а затем оглянулась и, убедившись, что никого нет, схватила Погодника за плечи и прошептала ему в ухо:
— Я не хотела убивать Сторожа! Честно-честно!
Погодник сперва не понял, о чем она, но потом до него дошло.
— Ну что ты, это не ты! — уверил он.
— Но я же... вчера ночью... я... — Зайка снова всхлипнула.
Погодник вздохнул.
— И не думай. То, что слепила ты, сработать не могло. Так что ты тут ни при чем.
— Ты меня утешаешь... — всхлипнула Зайка. — Но я-то знаю, что это из-за меня...
— Ну что с тобой делать... — проворчал Погодник, а затем решился: — Хочешь, расскажу тебе, как по-настоящему работает магия?
Зайка кивнула.
— Никому не скажешь?
Зайка убедительно помотала головой.
— Представь, — начал Погодник, усаживаясь перед ней на стопку напиленных дощечек, — что в небесах висят над землей демоны, и это они стреляют молниями.
— Демоны? — переспросила Зайка.
— Ну да, демоны. Это очень сильные демоны, их на небе целая тысяча, они висят за облаками неподвижно и смотрят вниз на землю. И они такие сильные, что могут в небе жить не пять лет и не десять, а целых пятьсот лет. Представила?
Зайка кивнула, а затем подняла на него глаза:
— А зачем они это делают, дедушка Погодник? Зачем они стреляют в людей молниями? Они злые на людей за что-то?
— Они не злые, — вздохнул Погодник, — просто безмозглые. У них нет души, они не умеют ни думать, ни чувствовать, ни понимать. Они глупее любой курицы. Они вообще не живые, они железные и круглые. У них нет ни рук, ни ног, и они глухие — не слышат звуков. Но зато у каждого демона есть молния и большой круглый глаз, которым демон днем и ночью смотрит вниз на землю. Эти глаза видят сквозь воздух, сквозь небо и даже сквозь саму землю. Где бы ты ни был — в доме, в реке, в колодце, ты все равно виден демонам.
— И даже в темноте? — спросила Зайка.
— Да, — кивнул Погодник. — даже в темноте. Потому что демоны видят не тот свет, который видим мы. У них другие глаза и они видят совсем другой свет. В мире много лучей — обычный свет мы видим глазами, другие лучи — невидимые, они поворачивают стрелку компаса, третьи — передают тепло... А есть и такой невидимый свет, который излучает само ядро земли, а все люди светятся в этом свете, потому что в людях много углерода... Ну, золы, проще говоря. А зола в этих лучах светится, и специальный глаз может разглядеть любые контуры. Люди про эти лучи долго не знали, а потом узнали и построили демонов. И выпустили их в небо, чтобы те оттуда следили за каждым человеком и записывали в свои книги судеб, где кто находится и куда движется.
— А демонов выпустил в небо Энди Патрик? — жадно спросила Зайка.
— Нет, — покачал головой Погодник, — не он, другие люди. Этим демонам люди передали все свои списки паспортов с фотографиями, все водительские удостоверения, все налоговые номера, — всё, чтобы демоны точно знали, где какой человек находится по имени. Понимаешь? И... как бы тебе объяснить... каждому демону люди дали специальную пушку, стреляющую синей молнией, чтобы самый главный начальник безопасности у людей мог в любой момент... ну, скажем, позвонить демону по специальному секретному телефону со специальным паролем и приказать сжечь какого-то очень плохого человека, террориста, убийцу и преступника.
— Главный начальник — это Энди Патрик? — спросила Зайка.
— Нет же, — раздраженно откликнулся Погодник. — Энди Патрик был мелким, молодым и самоуверенным человечком, он просто работал у главного начальника программистом в одном отделе. У главного начальника было много программистов, и каждый что-то делал, чему-то обучал демонов. Просто Энди Патрик тайком от всех сделал модуль распознавания и вставил в обновление прошивки... — Погодник умолк, недоверчиво качая головой. — Нет, так ты не поймешь... Как же тебе объяснить-то? Смотри... Раньше демоны умели принимать команды только по специальному телефону, и никто посторонний к нему доступа не имел. И Энди Патрик доступа не имел. Зато он придумал тайком обучить демонов принимать команды и надписи прямо с земли — из рук любого человека. Потому что демоны видят все, что происходит на земле, и Энди Патрику осталось только придумать какие-то специальные сигналы для демонов и научить демонов обращать на них внимание. Понимаешь? Энди Патрик придумал, что если человек вылепит из золы штуку в форме звезды и нацарапает на ней имена и номера документов, то такая звезда станет сигналом для демонов. Демоны смогут разобрать надпись, найдут того человека по своим книгам, выяснят, где он находится, и уничтожат. А если имена не известны, но в центре звезды стоит кукла, вылепленная из золы, то демоны рассмотрят ее внимательно и попытаются найти похожего человека. И если демоны решат, что нашли его, что этот человек очень похож лицом на свою куклу, то они уничтожат молнией и его. Но Энди Патрик не рассказал никому про демонов. Он сказал, что это магия, и опубликовал обряд. И поэтому никто не знает, как это работает и откуда берутся небесные молнии. А если рассказать, то не поверят, потому что про демонов — сложно и непонятно, а про магию — понятно.
— А ты откуда знаешь про это, дедушка Погодник? — спросила Зайка серьезно.
— Ну, я-то, — кивнул Погодник, — знаю потому, что раньше у меня работа была такая: знать подобные вещи. И еще остались в мире люди, которые знают. Но когда во всем мире начались смерти, разруха и паника, погибли все начальники, остановился транспорт и электростанции, исчезли почти все специалисты и думающие люди, а остались в основном... — Погодник вздохнул. — В общем, знающих людей почти и не осталось, и связь между ними исчезла. Но я знаю тех, которые сидят в далеких землях и до сих пор пытаются подобрать шифр от демонов, чтобы связаться с ними и приказать, чтобы те сначала уничтожили всех людей, кто когда-либо делал обряд, а потом рухнули на землю и разбились. Есть люди, которые прячутся и верят, будто демоны сами упадут на землю через несколько лет. Есть люди, которые пытаются изобрести защиту от глаз демонов, чтобы стать для них невидимыми.
— А ты? — спросила Зайка.
— А я... — Погодник задумался, но все-таки закончил: — Мы с моими друзьями хотим разом уничтожить всех демонов. Понимаешь? Ведь это демоны убили молнией твою маму.
Зайка задумалась.
— Я хочу помогать тебе убивать демонов! — заявила она решительно.
Погодник улыбнулся.
— Ты еще маленькая и многого не знаешь, поэтому помочь ты мне, увы, ничем не сможешь. Да у нас уже почти все готово.
— Смогу! — произнесла Зайка капризно и схватила его за рукав. — Смогу помочь! Смогу! Смогу! Смогу! Вот увидишь, смогу!
— Хорошо, хорошо, — снова улыбнулся Погодник. — Конечно сможешь. — Он взял ее за плечики и внимательно заглянул в глаза: — Только запомни самое главное: ты никогда не должна пытаться кого-то убить. Потому что в этот момент ты помогаешь не мне, а демонам.
Зайка кивнула.
— Я больше не буду, — сказала она. — Честно-честно. — Помолчала и добавила совсем тихо, но Погодник все-таки расслышал: — Клянусь мамой.
* * *
В это утро бабка почему-то запаздывала к своим козам с гремучими бидонами, хотя солнце уже встало. И Погодник, перевернувшись на другой бок, решил поспать еще немного. Проснулся он от грохота. Но не успел вскочить, как на него набросились сразу человек шесть, выкручивая руки.
— Попался, гад! — надсаживался знакомый хрипловатый голос, а чьи-то пальцы уже срывали с лица Погодника маску.
— Руки вроде не в золе... — заметил кто-то.
— Вымыл уж небось!
— Что случилось? — возмутился Погодник, тщетно пытаясь вырваться. — Кто вы такие?!
— А то случилось, — злорадно произнес над его головой хриплый голос, — что ты за эту ночь и Толстяка убил и бабку-Козодойку!
— Я?! — растерялся Погодник, но его тут же резко дернули и поставили на ноги.
В следующую секунду он уже пришел в себя.
— А ну, отставить! — скомандовал Погодник по-военному — тоном, которому трудно не подчиниться.
Это сработало — парни притихли.
— Я скажу вам, кто у вас обрядует, — произнес Погодник и кивнул вправо. — Это вот он, Дозорный. У него глаз подбит, потому что подрался с сыном Кирпичницы за мельницей, а ночью убил его. А потом убил Мельника, потому что тот его мог видеть. А пока он ходил обрядовать, обо всем начал догадываться Сторож, и ему пришлось убить старика. А потом убил Толстяка, потому что тот догадывался, и заодно бабку-Козодойку, чтоб на меня все свалить. Это он же вам предложил за мной идти, да? Ему просто мой ноутбук понравился.
— Врет!!! — заорал Дозорный, — Парни, он врет все! Он вообще врет! Он и паспорт с собой поддельный носит!
— Ах, паспорт у меня поддельный? — повернулся к нему Погодник. — Вот ты и проговорился. Откуда же тебе знать, поддельный у меня паспорт или нет? А я скажу, откуда: ты сейчас признался, что обрядовать на меня пытался, да ничего не вышло у тебя. Верно, да?
Дозорный отшатнулся.
— А и то правда, парни, — произнес кто-то рассудительно, — идея-то Дозорного была, сюда идти. Да и зачем этому проезжему обрядовать?
Все посмотрели на Дозорного.
— Ребята, да вы что? — заметался он. — Вы что, ребята? Кому вы поверили?
— Снимите с него маску, — властно скомандовал Погодник, — увидите синяк на скуле, который он скрывает.
Настала звенящая пауза, никто не решался сделать первый шаг, но тут раздался тихий голос:
— Пацаны, смотрите-ка, у бородача пистолет в куртке лежал... Небось и патроны в нем сохранились...
Погодник резко обернулся:
— А что в этом такого? Я путешествую через дикие земли...
— Добрые люди оружие для убийства не носят, — перебил кто-то рассудительно. — Если оружие взял убивать, значит, и обрядовать готов.
— А в город входил, соврал, что оружия нету! — торжествующе закончил Дозорный.
* * *
С полудня зарядил мелкий моросящий дождь и накачивал воздух влагой до самого вечера. Народ быстро разошелся по домам, а когда солнце село, на площади появилась Зайка с мешком и, воровато оглядываясь, подбежала к самому столбу.
— Дедушка Погодник, я еды тебе принесла, и воды попить, и куртку теплую, — затараторила она шепотом.
Погодник кивнул и потянулся вперед — цепи на нем громыхнули.
— Спасибо, Зайка, — проговорил он торопливо. — Скажи главное — вещи мои они все растащили?
— Дощечку твою электрическую забрали, где шарики разноцветные прыгают, — кивнула Зайка.
— Бог с ним, с ноутбуком, — торопливо проговорил Погодник, — он свое уже отработал. Планшетка там кожаная была в мешке моем, они ее забрали?
— Нет, — ответила Зайка, — поковыряли и бросили. Я могу принести... А что там?
— Конверт черный — остался?
Зайка задумалась.
— Остался, — сказала она, наконец. — Бумажный, да? Остался.
Погодник перевел дух.
— Это я виноват, — сказал он, — расслабился совсем. Столько земель прошел, столько городов, со столькими людьми общался, от стольких разбойников уходил, столько неправедных судов видел, и всегда уходил свободным. А тут, уже рукой подать... потерял бдительность. А мне никак нельзя было сейчас.
— Уже день прошел, а они тебя пока не убили! — сказала Зайка. — Значит, никто не желает тебе зла, дедушка Погодник. Значит, они тебя наверно скоро отпустят...
— Это вряд ли, — покачал головой Погодник. — Просто на меня трудно обрядовать — бог дал мне самое распространенное имя и самое неприметное лицо. А художники среди ваших горожан неумелые, они вылепят белые глаза и бороду, а черты лица изобразить не смогут.
Зайка снова оглянулась. Площадь была пуста, хотя из окон окрестных домов наверняка за происходящим кто-нибудь наблюдал.
— Я могу принести инструменты, мы снимем цепь, и ты сбежишь! — прошептала она.
Погодник невесело усмехнулся.
— Не получится, — покачал он головой. — Город сбежится сразу.
— А хочешь... — Зайка снова оглянулась. — Я слеплю звезду и отомщу Дозорному?
Погодник снова покачал головой.
— Я могу прокрасться к нему в дом и подсмотреть его лицо! — продолжала Зайка. — Или... Послушай, а можно убить человека без лица и имени?
— Можно, — неохотно произнес Погодник. — Если написать спутниковые координаты. Эту лазейку Энди Патрик тоже оставил.
— А ты знаешь эти кор... корадинаты?
— Знаю, — кивнул Погодник. — Но мы с тобой не будем никого убивать.
— Почему? — огорчилась Зайка.
— Я же объяснял тебе, — вздохнул Погодник, — ты опять все забыла. Невозможно сделать хорошо, убивая плохих. Многие пытались, никому не удалось. И все равно пытаются. Да и не во мне сейчас дело, и не в Дозорном...
— Я ничем не смогу тебе помочь, дедушка Погодник? — всхлипнула Зайка.
— Можешь, Зайка. Помнишь, ты обещала помочь убить небесных демонов? Послушай меня внимательно, послушай и не перебивай. То, что я скажу — очень важно. Возьми тот черный конверт, возьми еду и воду, что ты мне принесла, и прямо сейчас, прямо ночью уходи из города на север — не через те ворота, где Сторож дежурил, а через другой конец города. Проберись, пока все спят, и уходи по дороге прямо, и никуда не сворачивай. Тебе придется идти тридцать километров через плохую дорогу и лес, а потом ты выйдешь к морю. Ты была на море?
Зайка покачала головой.
— Не доходя до моря, увидишь красную мачту над лесом — иди туда. Там живут хорошие добрые люди, мои друзья. Скажешь им, что пришла от Алексея Петрова, скажешь, что он добрался до Москвы и нашел конверт. Ты поняла?
Зайка кивнула.
— Ты сделаешь это? Обещаешь?
Зайка снова кивнула.
— Твои друзья придут и тебе помогут? — спросила она.
— Ну... Погодник отвел глаза, — и мне тоже помогут, и всем помогут. Только принеси им черный конверт.
— Хорошо, — кивнула Зайка, и глаза ее были сейчас совсем взрослыми. — Тебе правда нужно, чтобы я сделала именно это?
Погодник кивнул.
— Я расскажу тебе, — сказал он. — Расскажу — и сразу уходи, ладно? Глубоко в земле есть три колодца. В них с незапамятных времен сидят три ракеты с именем «Протон». Знаешь, что такое ракеты? Их когда-то сделали, чтобы они полетели за океан и принесли туда бомбы, которые взорвут всех людей. А за океаном сделали демонов, которые умеют сжигать людей небесной молнией и не боятся бомб. Поэтому бомбы из ракет мы с друзьями вынули, а взамен насыпали много-много мешков гвоздей, очень много, несколько вагонов. И задали ракетам цель полететь навстречу восходящему солнцу и подняться высоко-высоко над землей, на три тысячи дюжин километров — в самое царство демонов. И двинуться демонам навстречу, рассыпая гвозди по небосводу. Чтобы отныне дважды в день демоны встречались с облаком гвоздей на огромной скорости, и гвозди пробивали насквозь их стальные тела. И тогда скоро демоны все погибнут, и на земле перестанет действовать магия. И сотрутся все книги судеб, в которых демоны писали, кто где был, кто что делал и кто кого убил. Люди смогут открыть свои лица и назвать свои имена, починить дороги, запустить электричество и построить дома. И даже если кто-то позавидует кому-то или на кого-то обидится или захочет отомстить, он больше не сумеет наскрести в печи золы, спрятаться с куском глины и тайно сделать обряд. Но для того, чтобы три ракеты смогли взлететь в небо, нужен ключ. А он лежал далеко-далеко, в железном ящике, в самом глубоком подвале самого высокого дома самого большого города Москва, где улицы завалены скелетами, гуляет чума и шайки разбойников. Я ходил по миру семь лет, чтобы найти этот ключ, и он в этом черном конверте. Я должен был, но не смог. Сможешь ты, осталось совсем немного, километров тридцать пути по старому шоссе. Отнеси его моим друзьям. Понимаешь?
Зайка кивнула.
— А как же ты? — спросила она.
— Со мной будет все хорошо, — ответил Погодник, и цепи на нем снова громыхнули. — Иди, Зайка, иди скорей, ты сможешь.
октябрь 2010
--------------------------------------------------------------------------------