subject: Лимонная планета [4/4]
22.05.2019 08:36
Andrew Lobanov (tavern,1)
* * *
Дженни вошла в конференц-зал решительной походкой. За ней шли Мигулис, Херберт и Августа. Саймона оставили командовать роботами, которые укутывали тело полковника в простыни.
Сансан стоял на столе, возвышаясь над всеми. Он был откровенно жирный – его брюхо округлилось, и даже лицевой щиток, казалось, раздался вширь. Воинов в этот раз пришло много – они почесывались и зверски воняли.
— Пришло время обсудить правила дружбы! — начала Дженни строго. – Сансан – друг. И должен вести себя как друг.
Мигулис принялся переводить, но Сансан перебил и затрещал в ответ.
— Что он говорит? – спросила Дженни.
— Он спрашивает, где Сан-Гсс. Он будет говорить только с полковником.
Дженни кивнула:
— Отвечайте, Мигулис, что в жизни у Сан-Гсс сегодня наступил очень важный день...
Мигулис заговорил, но Дженни перебила:
— Стоп и тишина! Это пока сложная мысль, надо иначе... – Она задумалась.
— Но я уже перевел про важный день жизни! – возразил Мигулис.
— Тогда, — нашлась Дженни, — продолжите, что у полковника сегодня день рождения. Он поехал в далекий мир принимать поздравления от друзей. И пока не вернется, говорить буду я.
Мигулис перевел, и когда он закончил, Сансан застрекотал в ответ. Дженни разобрала только постоянно повторяющееся «Сан-Гсс» и «чаган».
— Что он говорит? – спросила она.
— Он говорит про вас гадости... — Мигулис растерялся. – Но я не знаю, что значит «чаган».
— «Чаган» как «ужун», только хуже, — внезапно подала голос Августа. — «Ужун» засланный враг, боец, его уважают. А «чаган» — выродок, враг своего племени. Он говорит, что Дженни враг племени, она давно мешает полковнику жить, и терпеть ее больше нельзя. Он говорит, что тоже хочет сделать подарок полковнику на день рождения...
— Отвечайте ему... – начала Дженни, но Сансан вдруг предостерегающе поднял одну из клешней, зашипел и защелкал.
Мигулис снова не понял, а вот Августа рванулась вперед и встала между вождем и Дженни. Она широко раскинула руки и отчаянно застрекотала, вытянув губы трубочкой. В отличие от Мигулиса, говорила Августа без запинок и так плавно, словно язык рецидов был ей родным — ловко пощелкивая и выплевывая согласные.
Сансан некоторое время ее слушал, а затем вдруг дернулся, словно сбрасывая морок, и исчез. В следующий миг он уже был перед Дженни за спиной Августы. Щелкнула клешня, и тело Дженни мягко повалилось на пол. Отрубленная голова осталась в клешнях Сансана, а в третьей клешне он держал ее жетон.
Все-таки двигались рециды с невозможной скоростью.
ЭПИЛОГ
В маленький пустой кафетерий на верхнем ярусе транспортного порта небольшого городка Земли зашел высокий мужчина с черной бородой и в старомодных очках. На плече его был небольшой мешок, какие модно было носить десять лет назад. Он взял в автомате чашечку кофе, сел за столик, положил перед собой очки и принялся размешивать сахар.
В этот момент из недр кафешки выкатилась тележка, увешанная тряпками и уставленная флаконами, но вел ее не робот, а мужичок в спортивном костюме с усталым лицом. Он распахнул дверцу ближайшего автомата и принялся вытирать тряпкой капли конденсата на изнанке стеклянной двери – работа, с которой роботы до сих пор справляются из рук вон плохо.
Мужчина с черной бородкой недоуменно посмотрел на мойщика, затем нацепил очки и вдруг негромко воскликнул:
— Саймон?
Имя произвело шокирующее впечатление – мойщик сжался, словно от удара, выронил тряпку, и лишь затем взглянул на посетителя.
— Йозеф? – произнес он изумленно. – Мигулис?
Он шагнули друг к другу и обнялись.
— Мы думали, ты погиб! – удивленно сказал Мигулис. – Тебя искали месяц! Нэйджел лично облазил все этажи!
— А я думал, вы погибли... Откуда ты и куда?
— А всё, домой! — улыбнулся Мигулис. — Срок закончился. Жду пересадки на Ксантин, рейс через полчаса. Так что с тобой случилось?
Саймон молчал, а потом махнул рукой и сел напротив.
— Не рассказывай никому, — попросил он. – В общем... я просто убежал.
— Куда? – удивился Мигулис.
— В хаб. Когда раздались вопли, я понял, что конец. Снял с полковника комендантский жетон и спрятался за кустами. Потом увидел, как вас притащили в оранжерею, и как вождь пытался вручить полковнику голову Дженни, потом вы что-то кричали, а потом вождь начал полковника жрать...
Мигулис покивал.
— Убивший вождя становится вождем. Когда он понял, что полковник умер, он объявил себя полковником. Вождь всех племен, командир рецидов, людей и всех миров за нижней железной дверью.
— Я так и понял, — вздохнул Саймон. – А потом его воины схватили вас. И Августа вдруг закричала: «Нэйджел, спасайся, они захватили базу!» А вождь ударил ее клешней по щеке. И я понял, что сейчас всех сожрут. А потом вдруг в оранжерее погас свет... И я понял, что это мой шанс, и рванул через вентиляционный ход на технический этаж и в хаб... Открыл дверь, включил телепорт и убежал в первое попавшееся место... С тех пор живу в порту, без документов наружу не выйти. Договорился с роботом, подменяю его за еду. Зато жив. И до сегодняшнего дня думал, что вас сожрали...
Мигулис грустно покачал головой:
— А броситься в ЦУБ, рассказать, что произошло... – не?
— Не, — вздохнул Саймон, – не смог. Первые дни был в шоке, а потом уже вроде и время прошло...
— А дверь хаба зачем открытой оставил?
— Про дверь сейчас вообще не помню, — вздохнул Саймон. – Может, забыл, а может, оставил, чтоб кто-то еще смог спастись... – Он вдруг посмотрел на Мигулиса. – Так ты тоже... следом сбежал?
Мигулис покачал головой.
— Так всё и было. Он убил Дженни, начал жрать тело полковника, и ему понравилось. Мы с Августой пытались объяснить, что рециды и люди – одно племя, но он ответил, что он верховный вождь и победил всех, база его, мир его, люди должны стать рабами и кормом... Тогда Августа закричала Нэйджелу, чтоб спасался, и погас свет.
— А потом?! Что потом?! – крикнул Саймон.
— А потом было чудо, — ответил Мигулис. – Был шум, была драка в темноте, лязг, а когда зажегся свет, на полу лежали трупами все самые крупные воины Сансана, уже не знаю, сколько их было, дюжина, наверно. А у выключателей стоял здоровенный рослый парень: с виду совсем юный, но ростом выше рецидов головы на две – крепкий такой, складный, подтянутый, и одет в смешной такой карнавальный костюм мушкетера: плащ самодельный, шпага... Саймон, ты не поверишь, у него была самая настоящая шпага, как из музея — блестящий штырь с рукояткой, длинный и острый.
— И это был Нэйджел? – догадался Саймон.
Мигулис улыбнулся.
— Да, это и был Нэйджел.
— Но, подожди... – Саймон пытался сообразить. – Нэйджелу было три года, когда он пропал! С тех пор прошел всего год!
Мигулис помотал головой.
— Нет-нет, что ты! – удивился Мигулис. — Это же не человек! Этот парень был молодой рецид – но только здоровенный и сильный, как на Большом Шелле. И очень умный. Он зажег свет, снова сделал пару молниеносных выпадов шпагой – и проткнул еще пару воинов, ты ж знаешь, только они и могут двигаться с такой бешеной скоростью. А потом на глазах оставшейся мелочи уже спокойно подошел к Сансану и сказал: «Ты оскорбил маму Августу, ты напал на мое племя, и сейчас ты умрешь...»
— На каком языке он это сказал?
— Ты знаешь — не помню, наверно на местном. Нэйджел говорит без акцента на двух языках. А дальше была стычка, но очень короткая: просто раз — и всё... Мы потом рассматривали запись с камеры: Сансан выхватил топоры и бросился на него, а Нэйджел ловко ушел вбок и оттуда ткнул шпагой под боковую пластину, где у них двигательный ганглий. Я думаю, у Сансана вообще не было шансов – Нэйджел владел шпагой просто мастерски, а рециды не знают ни огня, ни железа. Остальные воины просто растерялись, и Нэйджел знал, что они растеряются. Он подошел к Августе, помог ей подняться, обнял и поцеловал. А потом в оранжерею забежала толпа рецидов сверху – видно, кто-то из воинов успел открыть шлюз. И тогда Нэйджел сорвал с тела Сансана жетон ЦУБа, еще в крови Джейн. Он надел его себе на шею и крикнул: «Я убил Сансана, я ваш новый Сансан! Я Нэйджел, единолуп, я научу вас жить по-другому! Поклоняйтесь мне!»
— А они что?!
— А что им оставалось? Это же ритуал: кто убил вождя в поединке, тот вождь.
Саймон тряс головой, не в силах осмыслить.
— Подожди, но кто он, Нэйджел? Откуда он?
— А ты еще не понял? – усмехнулся Мигулис. – Вот и мы не понимали до последнего. Августа вырастила личинку.
— Но они же... каннибалы и звери! У них же родовая память! Они тупые и жестокие!
Мигулис снова покачал головой:
— Смотря как воспитывать и чем кормить. Если твой род прилетел в незапамятные времена на отравленную планету, где из еды только капуста, а из мяса только свои соотечественники – то можно за несколько поколений деградировать до звериного состояния. Так говорит Херберт. Но, оказывается, можно и обратно...
— Но... – Саймон не мог поверить. – Как Августа об этом знала заранее?
— А она не знала. Просто пожалела личинку, взяла себе и вырастила.
Саймон вдруг отстранился от Мигулиса, и на его лице мелькнуло неприятное выражение:
— Слушай, ты! Журналистишка! Ты же всё это сейчас придумал специально для меня, да? — Он вскочил, схватил Йозефа за рубашку и заорал в лицо: — Ты же придумал это! Придумал, сознайся!
Мигулис аккуратно отцепил его руки и встал.
— С чем тебе удобнее жить, Саймон, так пусть и будет, — ответил он. – А мне пора на рейс, прощай.
Он закинул за спину мешок и вышел из кафе.
— Ты придумал это! – снова крикнул Саймон с отчаянием. – Не было никакого Нэйджела!
--------------------------------------------------------------------------------